В воздухе висит какое-то нервное напряжение. Вызвано ли это беспорядками или наоборот, беспорядки вызваны им, я не знаю и мне все равно.
Коридоры университета словно наполнены тухлой мутной водой, дома все совершенно прибитые. Я болтаюсь в какой-то мутной жиже из столичного снега, грязи у метро, соли, окурков и чужих плевков. И я не могу выбраться из нее уже который день. Каждое слово неумолимо режет оголенные нервы, провоцирует на срыв.
По своей любимой привычке, мне хочется вылить все это на тех немногих, кому не повезло меня любить. До поры сдерживаюсь, но из-за этого хочется отгородиться от этих последних немногих.
В минуты тупого оцепенения, которое последнее время часто посещает меня, мою голову поедают ужасные мысли... К слову, мысли никогда не умолкают во мне, я никогда не могу достигнуть желанной тишины и это часто мешает мне заснуть. Пауки-мысли безостановочно плетут свою липкую паутину. Наверное, даже во сне.. ... и я сижу и думаю о том, что все вдруг может закончится так же внезапно, как и началось. И тогда, пожалуй, я оцепенею навсегда и пауки уже никогда меня не покинут.
Сейчас, как прошедшим летом, вновь кажется, что время стоит на месте. Движение - это жизнь. Значит, время умерло. Я вишу в этой дурацкой гулкой пустоте и жалко подергиваю своими худыми ножками и тонкими ручками. Подергиваю от брезгливости. Все вокруг вызывает уменя отвращение и цепкую нервную дрожь.
Нет совершенно ни малейшего стимула боротьсяс этим состоянием (тем более его источник не во мне). Впрочем, я предпочитаю сейчас бездействовать, т.к. могу сделать нечто, что по завершении всего этого, вызовет у меня ужас и отчаяние.
Мне нужно сдать сессию, возможно, придумывать что-то с работой опять, на каникулах надо будет много всего прочесть. Если получится с работой и/или стипендией, буду ходить в фитнес.
Завтра ребятишки будут думать, что я деятельная, активная, веселая, энергичная и жизнерадостная. Как же я их всех грубо обманываю. Всегда всех вокруг этим обманываю.
Коридоры университета словно наполнены тухлой мутной водой, дома все совершенно прибитые. Я болтаюсь в какой-то мутной жиже из столичного снега, грязи у метро, соли, окурков и чужих плевков. И я не могу выбраться из нее уже который день. Каждое слово неумолимо режет оголенные нервы, провоцирует на срыв.
По своей любимой привычке, мне хочется вылить все это на тех немногих, кому не повезло меня любить. До поры сдерживаюсь, но из-за этого хочется отгородиться от этих последних немногих.
В минуты тупого оцепенения, которое последнее время часто посещает меня, мою голову поедают ужасные мысли... К слову, мысли никогда не умолкают во мне, я никогда не могу достигнуть желанной тишины и это часто мешает мне заснуть. Пауки-мысли безостановочно плетут свою липкую паутину. Наверное, даже во сне.. ... и я сижу и думаю о том, что все вдруг может закончится так же внезапно, как и началось. И тогда, пожалуй, я оцепенею навсегда и пауки уже никогда меня не покинут.
Сейчас, как прошедшим летом, вновь кажется, что время стоит на месте. Движение - это жизнь. Значит, время умерло. Я вишу в этой дурацкой гулкой пустоте и жалко подергиваю своими худыми ножками и тонкими ручками. Подергиваю от брезгливости. Все вокруг вызывает уменя отвращение и цепкую нервную дрожь.
Нет совершенно ни малейшего стимула боротьсяс этим состоянием (тем более его источник не во мне). Впрочем, я предпочитаю сейчас бездействовать, т.к. могу сделать нечто, что по завершении всего этого, вызовет у меня ужас и отчаяние.
Мне нужно сдать сессию, возможно, придумывать что-то с работой опять, на каникулах надо будет много всего прочесть. Если получится с работой и/или стипендией, буду ходить в фитнес.
Завтра ребятишки будут думать, что я деятельная, активная, веселая, энергичная и жизнерадостная. Как же я их всех грубо обманываю. Всегда всех вокруг этим обманываю.